Светлана Агапитова посетила Психоневрологический интернат № 9. Поводом для визита стало не только знакомство с работой учреждения, но и жалобы, поступившие омбудсмену.
«Система ПНИ так просто людей обратно родным не отдает», - в отчаянии написал Юрий К. в своем обращении к Уполномоченному по правам человека. Петербуржец пытался оформить опеку и забрать из психоневрологического интерната родную тетю, но получил отказ. Формально такое решение принял орган опеки муниципального образования. Однако Юрий считает, что ключевую роль в этом сыграла позиция психоневрологического интерната.
«Презумпция недостоинства»
История попадания в это учреждение тети – родной сестры матери – уходит корнями в далекое прошлое. Еще в молодости у нее обнаружили психическое заболевание. Она получила группу инвалидности с правом работы и была экономически самостоятельна. Помощь и госпитализация ей требовались лишь в периоды обострения состояния психики. Тогда ей помогали мама и бабушка Юрия. В эпоху перестройки родственники стали всерьез опасаться аферистов и мошенников, появившихся тогда в изобилии. Дело в том, что по словам Юрия заболевание тети проявляется в «неадекватной доверчивости» и после очередной госпитализации «для защиты жизни и имущественных интересов бабушки и тети от криминала пришлось оформить ее недееспособность».
Потом в разные периоды тяжело болели бабушка и отец Юрия. Тетю поместили в психоневрологический интернат, поскольку возможности опекать ее в домашних условиях не было. Однако связь с ней не теряли и по возможности забирали домой. Здоровье мамы тоже пошатнулось, и она сама получила первую группу инвалидности из-за левостороннего паралича. Бабушка и отец ушли из жизни.
Год назад Юрий решил оформить опеку над тетей и забрать ее домой, несмотря на то, что он ухаживает за больной матерью. Сестры всегда были связаны близкими отношениями и, по его мнению, для обеих важен «эффект успокаивающе-отвлекающий от скуки одиночества», который даст совместное проживание.
Начиная формальную процедуру оформления опеки, Юрий был уверен, что никаких проблем не возникнет. Собрав пакет документов, он обратился в муниципальное образование по месту нахождения интерната, где его приняли вполне доброжелательно. Однако через некоторое время его уведомили, что вынесено постановление об отказе в установлении опеки. Такое решение принято на основании мнения Психоневрологического интерната № 9, который в настоящее время является законным представителем тети Юрия.
Сам племянник с таким решением категорически не согласен. Считает, что учреждение преследует свои цели, сохраняя большое количество проживающих, а орган опеки подошел формально, не пытаясь составить собственное мнение и слепо доверившись «бумажной информации от администрации ПНИ».
В обращении к Уполномоченному, Юрий с сожалением задается справедливым вопросом: почему «действует «презумпция невиновности» интерната и, наоборот, «презумпция недостоинства» родственников перед государственными органами опеки»?
Передать ПСУ родственнику не представляется возможным
Вопросы установления опеки иногда бывают очень сложны и спорны, особенно, если речь идет о гражданах, лишенных дееспособности. Спорящие стороны всегда ссылаются на интересы подопечного, при этом у каждого есть свои резоны и свое видение. И как понять – кто из них больше прав? Это большой вопрос.
Поскольку свою историю Юрий достаточно подробно изложил в обращении к Уполномоченному на шести печатных листах, приложив ряд документов – его позиция более чем понятна. Светлана Агапитова решила лично услышать мнение администрации ПНИ и, конечно, поговорить с самой женщиной из-за опеки над которой возник спор. Для этого омбудсмен отправилась в учреждение, пользуясь своим правом посещения без предварительного уведомления.
В процессе разговора с представителями администрации интерната выяснилось, что на словах особых претензий к Юрию К. не имеется. Действительно он часто посещает тетю, забирает в домашние отпуска, покупает и привозит продукты и вещи, которые она просит.
А когда изучили документы, оказалось, что письмо в муниципальное образование, послужившее в 2022 году основанием для отказа в опеке, было подготовлено на основании служебной записки, составленной в 2019-м году. В ней говорится о том, что после домашнего отпуска женщина была возвращена «в декомпенсированном состоянии: с ухудшением психического и соматического состояния». Также отмечается, что она похудела и ухаживала за больной сестрой. Из этого делается вывод: «На сегодняшний день передать ПСУ в домашний отпуск родственнику не представляется возможным, т.к. он недоосмышляет состояние ПСУ, некритичен к ее болезни, не контролирует прием поддерживающей терапии…». Оставим без внимания очевидную описку и поясним: ПСУ – это получатель социальных услуг.
Обратимся к фактам. По сути, эта служебная записка – единственная претензия к Юрию. Она была подана в 2019-м году. Почему же она легла в основу отказа в установлении опеки в 2022-м? На этот вопрос внятного ответа Уполномоченному получить не удалось. Документы и служебные записи, имеющиеся в деле, говорят, скорее в пользу племянника. К примеру, в 2021 году он посещал тетю почти каждую неделю и всегда привозил передачу.
За бумагами надо видеть человека
Поговорила Светлана Агапитова и с тетей Юрия. Спросила о том, как она проводит время, в том числе и в отпусках, как относится к племяннику и сестре, хочет ли домой? В процессе беседы женщина совершенно свободно формулировала мысли, поясняла причинно-следственные связи и не проявляла каких-либо затруднений или беспокойства. Она не считает бременем то, что она помогает ухаживать за сестрой, считает это нормальным – «она же блокадница и вообще у нее очень трудная жизнь была». Очень хвалила Юрия, рассказывала, что он умный и добрый и, как много он делает для нее и сестры. В интернате оставаться не хочет, потому что дома лучше. Спросила ее мнение Светлана Агапитова и по поводу причин того, что ее не хотят отпускать из учреждения. Женщина задумалась и улыбнувшись, предположила: «Не знаю точно, но, наверное, интернату выгодно, чтобы нас здесь больше было…». Хотя администрация ПНИ эту версию считает несостоятельной, поясняя: «К нам вообще-то очередь» …
В ходе разговора возник и еще один вопрос, о котором упоминал в обращении Юрий. Он жаловался, что интернат не учитывает индивидуальных потребностей подопечных, при закупке некоторых предметов одежды и гигиенических средств. К примеру, назначенные врачом урологические прокладки, тете не выдавали – сказали пользоваться памперсами, которые закупали в массовом порядке. По просьбе женщины их приобретал Юрий.
Что же касается одежды, не будем ходить вокруг да около, речь шла о нижнем белье, то тут пожелания тети тоже не были учтены. Говоря проще, ей нужна была синтетика, а для всех покупали хлопок... И снова, выручил племянник, но остался вопрос – если обеспечением подопечных занимается интернат, то почему не учитываются индивидуальные потребности, а проблема решается при помощи родственников? Это при том, что речь идет не о принципиально невыполнимом пожелании. Внятного ответа Уполномоченному не дали…
«В этой ситуации для меня очень непрофессионально выглядят действия органа опеки, - говорит Светлана Агапитова. – Решается крайне важный вопрос о возможности постоянного проживания с родственниками в домашних условиях. А итоговое заключение делается на основании лишь письма учреждения. Почему никто не пообщался с самой подопечной? Почему не связались с органом опеки по месту жительства кандидата? Ведь там знают эту семью и могли наблюдать женщину в периоды домашних отпусков – если возникали какие-то сомнения.
Позиция интерната тоже более чем странная. На основании одной служебной записки они закрывают человеку возможность выйти из учреждения и жить дома. Я уж не говорю про сами формулировки с этой аббревиатурой «ПСУ». Есть, конечно, профессиональный сленг, но надо, прежде всего, видеть человека. В конце концов это и отношение формирует соответствующее.
Опека над недееспособными гражданами — это очень тонкая сфера, в которой, как нигде важен индивидуальный подход, а в этой истории мы как раз наблюдаем обратное».
После вмешательства Уполномоченного вопрос об установлении опеки над тетей Юрия будет рассмотрен повторно, с учетом мнения омбудсмена. Кроме того, Светлана Агапитова обратилась в Комитет по социальной политике с предложением провести проверку действий соответствующих служб интерната и специалистов органа опеки, а также усилить ведомственный контроль.
Жизнь по приказу
Уполномоченный по правам человека познакомилась и с жизнью Психоневрологического интерната № 9, посетив несколько отделений. Состояние помещений неплохое, территория большая. Правда вот за те несколько часов, что омбудсмен находилась в учреждении, гуляющих подопечных не увидела. Кстати, на внутренние прогулки и выход за пределы интерната Светлана Агапитова тоже получала жалобы.
Оказалось, что эти процессы регламентированы внутренним приказом о введении ограничительных мероприятий, которые должны воспрепятствовать распространению коронавирусного «Омикрона». Ряд положений этого документа вызвал у омбудсмена сомнения в их правомерности. Уполномоченным направлено обращение в районную прокуратуру с предложением проверить законность данного приказа и при наличии оснований принять меры реагирования.
«На сегодняшний день недостаточно обеспечить просто существование на бытовом уровне, - комментирует Светлана Агапитова. – Мне непонятно почему совершенно отсутствует трудовая реабилитация. Другие учреждения этого профиля как-то нашли возможности организовать процесс. Да, ограничений много, но люди должны быть чем-то заняты – это повышает качество жизни и дает какое-то развитие.
При этом интернат совершенно не работает с волонтерами. Кроме «Перспектив», которые сопровождают своих воспитанников, перешедших из детского учреждения, здесь никого нет.
Понимаю, что достаточно сложно обеспечить индивидуальный подход в таком большом учреждении, но и так это существовать не должно».