Комитет по социальной политике Санкт-Петербурга на совещании представляла начальник управления по координации деятельности подведомственных учреждений (в т.ч. ДДИ и ПНИ) Надежда Минькова, ассоциацию родителей детей-инвалидов ГАООРДИ – директор центра поддерживаемого проживания Елена Осипова, благотворительную организацию социальной помощи детям и взрослым с тяжелой инвалидностью «Перспективы» - ее исполнительный директор Екатерина Таранченко. Светлана Агапитова также пригласила к обсуждению помощника председателя Санкт-Петербургского городского суда Илью Рогачева, главного врача Городской психиатрической больницы № 6 Веронику Кондакову и заведующую отделом клиники по судебно-психиатрической экспертизе не содержащихся под стражей граждан Ирину Астахову. От аппарата Уполномоченного в дискуссии участвовали начальник отдела по защите прав граждан на адресную помощь Светлана Раковская и советник омбудсмена Екатерина Якимович.
Открывая совещание, Светлана Агапитова сказала, что во время посещения психоневрологических интернатов регулярно получает от их руководства информацию о неудачных попытках изменения гражданско-правового статуса подопечных, ранее признанных судом недееспособными. Даже если речь идет не о полном восстановлении гражданских прав и, соответственно, обязанностей, а об ограниченной дееспособности, когда человек, который вследствие психического расстройства может понимать значение своих действий или руководит ими лишь при помощи других лиц, вправе распоряжаться своими пенсией, заработком, стипендией, другими доходами и совершать мелкие бытовые сделки самостоятельно, для крупных же требуется согласие попечителя.
Омбудсмен отметила, что многие из этих «недееспособных» молодых людей в общении с ней вели себя очень адекватно, рассуждали осознанно. Некоторые, по данным специалистов социального сопровождения интернатов, не только получили опыт самообслуживания и укрепили его в так называемых «тренировочных квартирах», но и успешно освоили профессию. Сведения о достижениях подопечных вместе с положительными характеристиками юрисконсульты интернатов приобщают к ходатайствам о восстановлении дееспособности, однако, по их опыту, это зачастую не принимается во внимание судом. И отказные решения выносятся исключительно на основании заключений судебно-психиатрической экспертизы. А заключения эти, как правило, однотипные и не предполагающие гибкого подхода к расширению объема дееспособности людей, лишенных ее при выпуске из детских домов-интернатов. В результате «клеймо недееспособности» становится трудно преодолимым препятствием не только для реализации любых имущественных прав молодых инвалидов, живущих в психоневрологических интернатах, но и удовлетворению самых элементарных социальных потребностей – общения, поддержания дружеских связей за пределами учреждения.
«В одном из интернатов девушка пожаловалась мне, что «не прошла тест на дееспособность», потому что не смогла ответить эксперту-психиатру, сколько стоят конфеты, - привела Уполномоченный один из свежих примеров неудачной попытки изменения в суде гражданско-правового статуса выпускницы ДДИ. – Причем она объяснила, что не знает, так как последний раз была в магазине три года назад».
«Я бы тоже не ответила, потому что вообще не ем конфет, - призналась Надежда Минькова. – И меня могли бы счесть недееспособной...». Она подтвердила, что также получает из интернатов данные об отказах судов в восстановлении дееспособности их подопечных. Однако, по оценкам руководителя управления по координации деятельности подведомственных Комитету по социальной политике учреждений, если раньше одной из основных мер по защите государством прав и законных интересов молодых людей с психическими расстройствами, выпускающихся из детских домов-интернатов, было установление недееспособности и опеки над ними, то последние годы этот подход постепенно меняется, становится более дифференцированным.
«Практики массового лишения дееспособности воспитанников ДДИ, достигших совершеннолетия, в преддверии их перевода в ПНИ, в Петербурге нет», - отметила Надежда Минькова. По ее данным, 43 % несовершеннолетних с особенностями психического развития от 14 до 18 лет, которые живут сегодня в городских детских домах-интернатах, не способны к самообслуживанию - это в основном лежачие инвалиды. И только в отношении 20 % из них органы опеки и попечительства обратились в суд с ходатайством об установлении недееспособности или ограниченной дееспособности.
Судебная практика, начиная с 2019 года, проанализированная к совещанию Ильей Рогачевым, тоже не свидетельствует о массовости процессов о признании проживающих в интернатах недееспособными. Так, за три года районными судами было принято к рассмотрению в общей сложности 53 таких ходатайства. В Пушкинском районном суде, к примеру, было удовлетворено 11 из 19-ти, в Зеленогорском и Петродворцовом – еще меньше.
Ирина Астахова сказала, что не обладает общей статистикой по количеству судебно-психиатрических экспертиз по установлению недееспособности проживающих в ДДИ и ПНИ. «Всего нами проведено 550 экспертиз за последний год, из которых четверть примерно - по дееспособности, но, конечно, речь идет не только о проживающих в интернатах», - сказала эксперт-психиатр.
Участники совещания поинтересовались у Ирины Астаховой, есть ли разница в оценке дееспособности выпускников ДДИ и молодых инвалидов, живущих в семье. Эксперт ответила, что нет. Но есть, по ее мнению, какие-то очевидные вещи, например, если человек не говорит, не может подписаться, о какой дееспособности может идти речь…
Оценивают специалисты психиатрической больницы № 6 и возможность совершения человеком мелких бытовых сделок, что Илья Рогачев, как судья Санкт-Петербургского городского суда в отставке, считает неправильным.
«Понятно, почему психиатры выступают в роли судей, они чувствуют свою большую ответственность, ведь суды воспринимают их заключения как самый веский аргумент, - подчеркнул помощник председателя городского суда. – Но это свобода усмотрения экспертов, а необходима оценка всех доказательств судом».
Анализируя судебные решения, Илья Рогачев отметил, что многие процессы проходили без участия граждан, которым устанавливалась недееспособность на основании неудовлетворительного психического состояния. Он напомнил требование законодательства, в соответствии с которым, если присутствие ответчика не создает опасности для его жизни или здоровья либо для жизни или здоровья окружающих, то заседание проходит в здании суда, если создает — в медицинском или другом учреждении для страдающих психическими расстройствами.
Единственный путь к изменению существующей практики районных судов общей юрисдикции по таким делам, по мнению судьи в отставке, это обжалование их определений в вышестоящих судебных инстанциях.
«Я не нашел ни одной апелляционной и кассационной жалобы на решения о признании людей, проживающих в психоневрологических интернатах, недееспособными», - констатировал Илья Рогачев, выразив удивление и обеспокоенность необеспечением прав подопечных ПНИ на судебную защиту.
Екатерина Таранченко сказала, что, по ее опыту, психоневрологические интернаты редко готовы оказывать действенную правовую помощь и сопровождение недееспособным подопечным, которые хотят изменить свой гражданско-правовой статус в суде. Это при том, что тех, кто знает о своем праве обратиться с заявлением о восстановлении дееспособности, и хотят его реализовать, совсем немного. Она напомнила, что после того, как «Перспективы» несколько лет назад провели во всех интернатах города семинары, где рассказали проживающим об их правах, и многие начали просить сотрудников этих учреждений их соблюдать, реакция была крайне негативной – самых активных отправляли на «перевоспитание» в психиатрические больницы.
Елена Осипова обратила внимание участников совещания на новую тревожную тенденцию, связанную с установлением недееспособности. Родителям инвалидов, которым помогает ГАООРДИ, в различных медицинских учреждениях активно рекомендуют лишить своих детей дееспособности.
«Мы называем их нашими ребятами, а многие из них старше 40-ка лет. Ну и родители их, соответственно, пожилые люди. Когда мы им разъясняем, к каким негативным последствиям может привести лишение дееспособности этих домашних ребят, многие задумываются. Правда, далеко не все обращаются к нам за советом. Семьям с инвалидами, уже признанными судом недееспособными, мы рекомендуем заранее подыскивать людей, которые согласятся взять их под опеку после смерти родителей. Но все это очень непросто», - сказала директор центра поддерживаемого проживания ГАООРДИ.
Елена Осипова привела недавний пример поиска опекуна для помещения в центр признанной недееспособной выпускницы Детского дома-интерната № 4. С просьбой взять на поддерживаемое проживание девушку, лишенную дееспособности по ходатайству матери, в общественную организацию обратился директор учреждения. Но для этого сначала нужно было, чтобы кто-то согласился стать ее опекуном, потом пройти согласование с четырьмя органами опеки и попечительства (по месту жительства на момент лишения дееспособности, по месту нахождения ДДИ, по месту постоянной регистрации опекуна и новому месту жительства опекаемой). В общей сложности процесс оформления опеки занял девять месяцев.
«Сколько лет мы говорим о распределенной опеке, - риторически заметила Светлана Агапитова. - Надеюсь, что руководитель ГАООРДИ Маргарита Урманчеева, получая 12 июня государственную премию, напомнила президенту, о том, как она нужна людям».
После совещания омбудсмен призналась, что у нее возникло множество вопросов:
«Почему в детских домах-интернатах так заблаговременно, начиная с 14 лет, готовят живущих там подростков к лишению дееспособности, а не к самостоятельной жизни? Почему юристы взрослых интернатов, подающие ходатайства о восстановлении дееспособности подопечных, удовлетворяются отказными решениями судов первой инстанции и не обжалуют их в вышестоящих? Почему для эксперта-психиатра отсутствие речи или невозможность подписаться – это уже показатели недееспособности? Смогли бы пройти такую судебно-психиатрическую экспертизу великий английский физик Стивен Хокинг или наш талантливый программист Иван Бакаидов?
Ответов у меня нет, зато есть огромный пласт работы по просвещению и правовому ликбезу в интернатах. Будем заниматься этим с коллегами. Надеюсь, что при поддержке Комитета по социальной политике, общественных организаций, судейского и медицинского сообщества нам удастся помочь большему количеству людей с особенностями психического развития начать жить полноценной жизнью».