С работой еще одного частного пансионата для пожилых людей волею случая познакомилась Светлана Агапитова. Приятным это знакомство не назовешь во всех отношениях, да и началось оно с истории трагической. В соцсетях появилась информация о женщине, которую дочери поместили сюда после инсульта, а потом экстренно госпитализировали в реанимацию с резким ухудшением.
Поскольку компетенция института уполномоченных по правам человека не распространяется на частные учреждения, Светлана Агапитова пригласила прокуратуру совершить совместный выезд. Кстати, комплексная проверка проводилась здесь в начале осени и обнаружила множество несоответствий. Во время нынешнего визита выяснилось, что устранением ранее выявленных нарушений никто особенно не озабочен…
Нарушения были и раньше
Дурная слава о частном пансионате, расположенном в Пушкине, прокатилась совсем недавно по пабликам соцсетей. В сообщениях рассказывали о женщине 54-х лет, которой после инсульта потребовался профессиональный уход. Она была частично парализована и, помимо всего прочего, нуждалась в питании через гастростому. Ее дочери нашли частный пансионат в Пушкине, где их заверили, что мама будет обеспечена всем необходимым. Через некоторое время пребывания там, женщина оказалась в реанимации городского стационара. Дочери утверждают, что помимо ухудшения состояния здоровья у мамы обнаружилось кровотечение от гастростомы, воспалительный процесс и обезвоживание. Также они обвиняют персонал пансионата в ненадлежащем уходе: «не кормили, не переодевали, не давали лекарства, не переворачивали, не вызвали врача». Разбираться с руководством учреждения дочери решили самым серьезным образом – обратились с заявлением в прокуратуру. По данному факту Следственный комитет начал доследственную проверку. Что же касается пансионата в целом, то оказывается, у надзорных ведомств уже были претензии к его деятельности. В ходе комплексной проверки, проходившей в начале осени, был выявлен целый ряд нарушений…
Незваные гости
Выяснив эти обстоятельства, петербургский Уполномоченный предложила представителям прокуратуры, навестить пансионат и посмотреть, как идет работа по устранению ранее предъявленных претензий. Ведомство с готовностью откликнулось и пригласило с собой коллег из Роспотребнадзора, МЧС и районной администрации. В назначенное время у дверей учреждения собралась весьма представительная группа.
На предложение открыть дверь сотрудники пансионата отреагировали без энтузиазма. Оставили визитеров снаружи и отправились «созваниваться с руководством». Итоги переговоров не сообщили, однако и дверь открывать не спешили. Чтобы придать динамики шедшем внутри управленческим маневрам, представитель прокуратуры пообещал вызвать полицию. Это ускорило принятие окончательного решения и визитеров пригласили дожидаться руководства внутри. Не теряя времени даром, вошедшие отправились смотреть помещения пансионата.
Оказалось, что на 48 постояльцев, расселенных по трем этажам, приходится всего четыре сотрудника-женщины. Сами себя они называли сиделками. Как они успевают справляться с уходом за таким количеством пожилых людей, большинство из которых лежачие – представить сложно.
Неутешительные итоги
Первыми свои впечатления от осмотра высказали сотрудники МЧС. Они заключались в том, что с момента проверки ничего не изменилось. По ее материалам было составлено предписание, обязательное к исполнению в течение 90 дней. Формально срок еще не истек, но очевидно, что нарушения устранены не будут. После этого будет подан иск в суд о приостановке деятельности на 30 дней…
Основная претензия инспекции состояла в отсутствии путей и способов эвакуации. Реальных возможностей быстро покинуть помещения в случае возгорания – нет. Если постояльцев первого этажа еще можно как-то вывести, то что делать с лежачими пожилыми людьми на втором, а тем более, третьем этаже – совершенно неясно. При отсутствии технических средств, единственным способом эвакуации мог бы стать вынос на руках. Однако для этого нужны санитары, способные это сделать. Четыре женщины-сиделки вряд ли справятся с этой задачей…
На представителей Роспотребнадзора произвело впечатление помещение, которое по всем признакам было кухней. Даже непрофессионалу очевидно, что говорить о соблюдении санитарных норм тут бессмысленно. Правда сиделки объяснили, что здесь они готовят пищу только для персонала – то есть для себя. При этом на плите булькали две огромные кастрюли – с картошкой и супом. Представить, что все это могут съесть четыре женщины, было сложновато…
На третьем этаже в «служебном помещении», где судя по всему проживают сотрудники, обнаружился стеллаж с медикаментами. В подписанных фамилиями проживающих контейнерах лежали упаковки с препаратами. Внутри каждого были листочки бумаги, на которых значились схемы приема. Никаких печатей, подписей или иных признаков того, что эти назначения делал врач – не наблюдалось. Более того, даже понять к какому препарату относится тот или иной порядок приема не представлялось возможным. На вопрос о том – кто осуществляет контроль за приемом лекарств – сиделки ответили: родственники. Как это возможно сделать, не присутствуя в пансионате, они не пояснили…
Оценить оснащенность «доступной средой» может даже не специалист, поскольку она попросту отсутствует. Как, впрочем, и вывеска с названием учреждения. Нет пандусов, подъемников, лифтов, навигации для слабовидящих и прочих необходимых приспособлений. Да что там, и поручни то имеются не везде…
Окончив осмотр, представители ведомств попытались подвести итоги, перечисляя обнаруженные нарушения. «Так тут чего не коснись – все ненормально», - резюмировала увиденное и услышанное от коллег представитель районной администрации. При этом оставался еще ряд неясных моментов, поскольку никаких документов учреждения представлено не было. Предполагалось, что разъяснения даст директор пансионата, которую все с нетерпением ожидали.
Директор нашелся, но вопросы остались
К сожалению, появление руководителя мало что изменило. Она тщательно записала все документы, которые у нее требуют, пообещав представить их в прокуратуру, поскольку все они в офисе. Удивительно, но директор даже не дала четких разъяснений – как и с кем заключается договор на помещение в пансионат. О порядке хранения и контроля приема медикаментов также отвечала уклончиво…
Уже наступило время обеда, а никаких подготовительных действий не наблюдалось. На вопрос о том, как осуществляется питание проживающих, она объяснила, что готовую пищу поставляет подрядчик, однако сегодня произошел сбой и кормить будут «своими силами». Вероятно, имелась в виду та самая кастрюля с едой для сиделок…
«Уже не первый раз сталкиваюсь с частными пансионатами для пожилых людей и вижу насколько эта сфера не урегулирована с законодательной точки зрения, - говорит Светлана Агапитова. – Все отдано на откуп договорным отношениям между учреждением и родственниками проживающего. То есть, заключивший договор сам и должен контролировать исполнение обязательств. А как он может это сделать, не обладая специальными знаниями об оказании услуг пожилым людям, утратившим способность к самообслуживанию? Да и времени на это у родственников, как правило, нет, ведь они помещают сюда близкого человека, потому что у них нет возможности ухаживать самостоятельно. Сам же проживающий, в силу возраста и состояния здоровья, далеко не всегда может высказать свои претензии. Вот и получается, что мы знать не знаем, что творится за стенами частных пансионатов до тех пор, пока не становится известно об угрозе жизни…
С другой стороны, очевидно, что услуги этого рода очень востребованы, так как государственные учреждения этого профиля не могут охватить всех нуждающихся. Между тем, надо понимать, что пребывание в коммерческих пансионатах обходится гражданам дороже, а качество услуг фактически не контролируется и может быть значительно хуже.
Когда же, как в данном случае, надзорные органы выявляют нарушения, встает вопрос о прекращении деятельности. А что делать с проживающими? Так складывается патовая ситуация: проживание в таких условиях несет угрозу жизни и здоровья, а дома по тем или иным причинам – невозможно.
Регулирование этой сферы и должно быть направлено не только на контроль, но и на предотвращение подобных случаев. Если учреждение хочет оказывать услуги по уходу за пожилыми людьми, оно должно сначала показать, что может это делать, а уже потом принимать к себе проживающих».